НЕФЕДОВ МИХАИЛ ПАВЛОВИЧ

Эшелон шел быстро и остановки были очень короткими. Приближались к Москве.

- От Москвы повернем на Запад! - предсказывали танкисты. Но эшелон обогнул столицу с востока и двинулся на север. Позади остался г. Рыбинск. Начались белые ночи.

- Куда же везут? А может в Архангельск, а затем в Англию. Черчилль никак не осмелится открыть второй фронт. Все тянет, прикидывает, как подольше на наших плечах проехать. Вот, наверное, наш Верховный и договорился, чтобы мы высадились, а за нами и они попробуют, - шутили в теплушках экипажи. 

А железнодорожники вели номерной эшелон по указанному им пути. Наконец выгрузились и влились в 7-ю отдельную Новгородскую танковую бригаду в окрестностях города Лодейное Поле.

Экипажи 3-го батальона прибыли без командиров танков, взводов, рот. Офицеры ждали нас в 7-й танковой бригаде. Они уже имели опыт боев в Карелии. 

Командир бригады полковник Юренков, заместитель по политчасти подполковник Жибрик, командир батальона майор Зевцов-Лобанов, командир роты Хохлов, начальник связи Жданов и другие офицеры организовали учебу и передавали свой богатый опыт нам. Несколько дней шли занятия, изучали особенности боевых действий в лесисто-болотистой местности, тактику противника. Местность считалась недоступной для танков. Во всяком случае, мы не видели танков противника в последующих боях. Учеба пригодилась при прорыве многочисленных, сильно укрепленных линий противника. Она не прекращалась и в перерывах между боями.

Командование бригады придавало большое значение предупредительным мерам предосторожности, оперативной информации экипажей с целью умелого достижения успеха, сохранению материальной части и личного состава в постоянно меняющихся условиях.

Лесисто-болотистая местность давала о себе знать. За городом в сосновом лесу танки шли по лесной проселочной дороге. Гусеницы танков были за пределами узкой проезжей части, вязли в кюветах. Танкисты пустили правую гусеницу по центру дороги, а левой подминали сосны и шли без особых осложнений. В конце соснового бора остановились, чтобы подтянулась колонна. Два танка, тридцатичетверка и "Валентайн" сошли с дороги и остановились на небольшой поляне между сосновым лесом и низиной, поросшей кустарником.

Когда колонна двинулась, эти два танка не смогли выехать с поляны, так как сели на днище. Тридцатичетверку вытащили танком Т-34, а "Валентайн" вытащить одной тридцатьчетверкой не удалось. Пришлось буксировать двумя машинами. При этом "Валентайн", как бульдозер, накапливал перед собой вязкий грунт до самой дороги. Хорошо, что у нас ыло только два танка типа "Валентайн". В таких вот условиях осваивали и приемы самовытаскивания танков из болотистых мест и других препятствий.

Подполковник Жибрик не уставал напоминать: "Вы должны быть умнее, хитрее противника. Он применяет приемы лесной войны, будьте внимательны, осторожны в лесу, берегите себя, вы нужны Родине для полного разгрома врага". Мы уже знали, что в лесной войне противник может поразить финкой с расстояния 15-20 метров, и сами осваивали эти приемы, бросая финку в ствол дерева в минуты отдыха. Отправляясь в разведку, надо было наблюдать не только на земле, но и в кронах деревьев, где сидели "снайперы-кукушки". Танкисты и стрелковые подразделения тесно взаимодействовали в уничтожении снайперов на деревьях.

Чем дальше продвигались к Питкяранте, тем более коварно и ожесточенно вел себя противник. Когда подошли к реке Уома, за расположением нашей бригады в лесу разместилось какое-то небольшое подразделение. Спустя несколько дней финны проникли ночью в расположение этого подразделения, сняли охрану и вырезали весь личный состав. В бригаде сразу же были приняты меры. С наступлением темноты по периметру расположения выставлялись посты не по одному, а по два человека. На посту не стояли, а сидели под ветвями деревьев бессменно до рассвета. Курить, создавать шум запрещалось. В случае появления опасности один часовой должен был бесшумно пройти по шнуру (ночи уже были очень темными) и оповестить о возникшей угрозе.

Танки вели боевые действия в основном вдоль дорог, редко на открытой местности. Одной из особенностей было минирование противником дорог и их обочин, подступов к его расположению, подходов к наблюдательным пунктам. Поэтому часто велась разведка инженерными подразделениями и силами экипажей. За рекой Уома, мы с радистом пулеметчиком Бондаренко Константином Гавриловичем, когда остановилась колонна танков перед поворотом дороги, пошли в разведку. Обнаружили сторожевой домик противника метрах в десяти от дороги. Чтобы сойти с дороги, внимательно осматривали лесную подстилку из хвои - нет ли усов шариковых мин. Неожиданно обнаружили противопехотные мины. На моем пути лежала курительная трубка, а на пути Бондаренко - портсигар. 

Это и были мины. Быстро продвигаться было невозможно. Пользуясь этим, наблюдатель ушел в лес, выбравшись из домика через окно. Вскоре два снайпера противника были сняты с деревьев.

Не часто была возможность развернуться танкам по фронту на полянах, низинных лугах таких, как в районе Самбатуксы. Перед атакой отрабатывались условные сигналы десанта автоматчиков с танкистами. При сближении с противником десантники сходили с танка и шли по следам гусениц. 

Противопехотное мины "хлопали" под гусеницами, а десант, как правило, оставался в безопасности

Чем ближе продвигались к Питкяранте, тем больше противник минировал дороги. Колонна танков ждала, когда саперы разминируют дорогу. Подошли несколько сот солдат стрелковых подразделений. Они в два ряда стояли вправо и влево от танков и позади колонны. Все знали, что отклоняться от проезжей части дороги еще нельзя, там шариковые прыгающие мины. Один солдат пренебрег этими правилами поведения. Мина ударила ему в живот, подбросила над стоящими на дороге бойцами и взорвалась. Солдат погиб, разорванный миной. К счастью для других, он погасил своим телом убойную силу шариков и поэтому больше никто не пострадал.

В районе Питкяранты офицеры штабного танка остановились, вышли на моторную часть танка, так как в танке была плохая видимость. Дали сигнал притормозить колонне. Но гусеница одной из машин задела усы прыгающей мины. Из пяти человек в штабе остался один офицер. Остальные на некоторое время выбыли на лечение.

Под Питкярантой на одном из участков в лесу противник обстреливал наши стрелковые подразделения с бронепоезда навесным огнем. На этом участке стрелковые подразделения сменила наша танковая рота, ставшая в засаду почти на две недели. Так командование 7-й армии заботилось о сохранении жизни солдат. А на этом участке и танкистам было нелегко. Чтобы доставить воду под постоннымобстрелом выбирались из танка через люк в днище и ползком добирались до "Валентайна", доставившего воду.

Финляндия вышла из войны. Нашему батальону было поручено проверить, как она соблюдает соглашение об отводе войск от границы. Проследовали лесной дорогой по территории Финляндии несколько десятков километров. На всем пути был сплошной сосновый лес, в котором увидели одну охотничью избушку. Войск противника не обнаружили и вернулись на свою территорию. Колонна танков шла по песчаному грунту. На повороте под гусеницей нашего танка взорвалась противотанковая мина, не обнаруженная саперами при разминировании. Порвало гусеницу. Ее быстро соединили. При дальнейшем осмотре оказалось, что днище под двигателем прогнулось на 2-3 сантиметра.

- Все, нарушена соосность двигателя, танк вышел из строя -предположили мы. Но решили проверить. Откинули заднюю броню, чтобы проверить кронштейны крепления двигателя. Три кронштейна были целы, один смяло при прогибе днища. Перекоса двигателя нет! Завели двигатель, поехали - все нормально. На этом танке дошли до Петсамо и Киркенеса.

Главная особенность применения танков в Карелии, по опыту нашей бригады видится в высокой маневренности танковых рот, батальонов при прорыве укрепленных линий противника с преодолением больших расстояний. Такие группы сначала шли на север несколько десятков километров, обеспечивая прорыв, затем совершали бросок на юг, снова прорыв и так на каждой укрепленной линии. Нам, экипажам, ставились задачи и мы их выполняли. На войне не разглашаются стратегия и тактика проведения операций. Поэтому мы в экипажах по-своему оценивали организацию прорывов с преодолением больших расстояний. Танкисты говорили: "Командование так поступает, чтобы противник видел, что тут действует не танковая бригада, а танковая армия! И правильно делает".

В Карелии впервые услышал о том, что на отдельных машинах кончился моторесурс, на других - подходил к концу. Все чаще рвались гусеницы из-за износа пальцев и траков, выходили из строя тормозные ленты. Запчастей было мало. Бортовые запасы траков и пальцев гусениц заканчивались. Тормозные ленты сдавали в ремонтную летучку для замены изношенных тормозных колодок. Бригаде же, несмотря на ропот танкистов по поводу износа машин, была поставлена новая задача: своим ходом проследовать до Белого моря. Для сокращения пути было решено отказаться от переправы по мосту через р. Свирь, проследовать в сторону Онежского озера и преодолеть Свирь по дну реки. Глубина реки 6-7 метров. Такое танкистам и во сне не снилось.
\

Готовились к переправе. Сняли перископы на башне. Вместо них установили трубы большого диаметра и закрепили их. Задраили все щели тряпьем с солидолом. Провели инструктаж экипажей. Переправлялись на малой скорости, соблюдая дистанцию между машинами. Поддерживали соответствующие обороты двигателя, так как на малых оборотах он мог заглохнуть. В машине находились только два члена экипажа, а остальные переправлялись на лодках. 

При переправе через задраенные щели пробивались струи воды, от которых приходилось уклоняться.

В танках постепенно прибывала вода. Наконец наш танк вышел из воды и направился в- колонне к крутому берегу, где заранее вдоль обрыва была подготовлена дорога для подъема на высокий берег. Поднялись, вышли из машин и посмотрели на переправу. Танки, как богатыри, медленно погружались в воду. По реке виднелась цепочка медленно движущихся труб, торчащих из воды. У крутого берега танки выходили из воды, нагоняя легкую волну и организованной колонной с ревом взбирались на противоположный берег. Незабываемое зрелище!

Во время переправы только одна машина осталась под водой, так как заглох двигатель. Соединили танковые тросы, привязали их к легкому тросу, конец которого доставили к танку на лодке, чтобы подтянуть буксирные тросы к танку. Экипаж уже выбрался из танка и стоял на его башне по пояс в воде. 

Один из танкистов несколько раз нырял с буксирным тросом, чтобы накинуть его на буксирный крюк. Затем танк отбуксировали на берег.

На берегу танкисты с затонувшего танка рассказывали, что струя воды ударила в лицо водителю, и он непроизвольно сбросил обороты двигателя. Двигатель заглох. Оба поднялись в башню, но люк башни под большим давлением воды открыть не могли. Один из них растерялся, другой сказал: "Будем действовать, когда вода поднимется немного, не доходя до люка. Потом сделаем вдох и будем ждать, когда вода не заполнит башню до люка. Только тогда, по закону физики, откроется люк и мы вынырнем. Так и поступили танкисты. А мы, стоя па берегу, волновались за их судьбу. Но вот вынырнул один, а за ним и другой.

После переправы бригада шла своим ходом к Белому морю. Все чаще выходили из строя тормозные ленты, траки, пальцы гусениц. В начале перехода танки отставали, устраняя неисправности. Приходилось останавливать колонну и ждать, пока подтянутся отставшие. Позднее, по предложению экипажей было принято решение - на каждую машину выдать запасную восстановленную тормозную ленту. Ремонтная летучка замыкала колонну. Изношенную ленту заменяли на запасную, а неисправную сдавали в летучку на восстановление и получали запасную восстановленную ленту. .При этом задняя откидная броня крепилась только на 2-3 болта, что позволяло менять ленту за 3-5 минут. Потери времени и отставание машин прекратились.

Прибыли в район Ухта-Кемь. Остановились в лесу. Нам объявили, что в бригаду прибудет командующий фронтом К. А. Мерецков. Были поставлены две полуторки с откинутыми бортами. На кузов постелили коврик, к борту поставили лесенку в несколько ступенек. Получилось подобие сцены, с которой обратился к танкистам командующий фронтом. Он поблагодарил танкистов за мужество и отвагу в Петрозаводско- Свирской операции, рассказал об обстановке и поставил перед танкистами новую задачу: необходимо освободить Советское Заполярье! В конце выступления командующего танкисты спросили, когда заменят изношенные танки.

- Освободим Заполярье и тогда дадим вам новые танки. Обязательно дадим - заверил танкистов командующий фронтом.

Умывшись соленой водой Белого моря, проследовали до станции погрузки на железнодорожные платформы. Прибыли в Мурманск. На кораблях Северного флота переправились через Кольский залив и по Мишкинскому тракту выступили на исходные позиции. Предстояло новое испытание - боевые действия в скалистой местности, болотистой тундре, на каменистых осыпях и полях. Были и непроходимые для танков, усеянные камнями поля. Особое внимание уделяло командование бригады взаимодействию со стрелковыми, артиллерийскими и другими подразделениями.

Из района реки Титовки бригада шла на Луостари. Горные егеря закрепились на каменистых выступах в камне и бетоне. Танки расположились в небольшом полярном лесу. Перед лесом на склоне небольшого возвышения реактивщики устанавлиал в несколько рядов реактивные снаряды прямо на землю. Мы называли их головастиками (шар, начиненный взрывчаткой, с реактивной трубой, заканчивающейся хвостовым оперением). В конце дня соединили эти снаряды проводами. На следующий день во время артподготовки реактивные снаряды запустили на укрепления противника. Нам были приданы саперы, которые сошли с танков и укрылись за каменистыми выступами при сближении с противником. Танки открыли огонь. Но пробить скалы и бетон было не так-то просто.

Надо было вести прицельной огонь по амбразурам, а для этого необходимо было продвинуться ближе к укреплениям, не подставляя борт танка под артиллерийский огонь противника. В начале продвигались по россыпям валунов и камней. При дальнейшем сближении не всем удавалось преодолеть крупные валуны. Вызывали сапера. Он закладывал под камни взрывчатку, полушария не взорвавшихся, но расколовшихся "головастиков". Танк отходил, взрывом освобождали проезд, приближаясь к укреплениям, и вели более точный прицельный огонь на разрушение огневых точек и бетонных укреплений.

На одном из укреплений противника танкисты взаимодействовали с артиллеристами. После артподготовки наш взвод вышел с исходных позиций. У подножья небольшой сопки батарея вела артподготовку. Артиллеристы остановили нас и попросили помочь затащить на высоту батарею пушек. У них вышел из строя трактор-тягач. Попытались вместе с ними затащить пушки - не получилось. На мокром крутом склоне скользили ноги, а пушки скатывались назад. Пришлось буксировать пушки танками. Артиллеристы заранее подготовили на высоте площадки для пушек, удачно маскируемые деревьями у ручья за высотой. Отсюда мы будем вести прицельный огонь по противнику и надежнее поддержим вас - сказали артиллеристы. Причем это взаимодействие отрабатывалось на уровне взводов, батарей, десантов автоматчиков, с саперами и другими родами войск. 

Из района Луостари наш батальон начал выход на дорогу, ведущую в Петсамо. На одном из участков пути колонна танков шла по низинной болотистой тундре. Дорога была не поднята над низиной. Кюветы были заполнены водой. Колонна шла по центру дороги, не уклоняясь в сторону кюветов. Впереди на горизонте появилась темно-лиловая туча. Она быстро приближалась и нависла над нами. Стало темно, пошел мокрый снег и задул сильный ветер. Внезапно образовалась сплошная лавина из мокрого снега. Видимость стала менее метра. Водители не видели дорогу и танки остановились. Надо было показывать дорогу водителю условными сигналами рукой. Пришлось выйти из машины. Лужи в кюветах и на дороге покрылись снегом. Кюветы увидеть было невозможно. Пришлось идти то влево, то вправо, нащупывая ногой кюветы. Танки шли на минимальной скорости. Подавать сигналы приходилось на ходу, пятясь назад и вытянув руку до самого люка водителя, иначе он ничего не видел. Ветер дул навстречу движению и лавина снега ослепляла водителя. В этой снежной буре можно было выдержать не более 15 минут. Меняемся с заряжающим. Теперь ему приходилось показывать путь своими замерзшими руками. Такой вот оказалась тундра в полярную непогоду. И это тоже одна из особенностей ведения боев в болотистой тундре Заполярья.

Продвинулись вперед к Петсамо и расположились в лесу. На другой день начальник штаба батальона поставил нашему взводу задачу: провести разведку боем и результат доложить по радио. Проехали километра полтора. Скалистая гряда справа от дороги заканчивалась отвесной скалой. Слева от дороги болотистая низина. На дороге сплошная пробка из автомашин, повозок, кухонь, другой техники и все это горело. Доложили в штаб. Поступило указание расчистить дорогу для продвижения всей колонны танков.

Клубы дыма ограничивали обзорность. Три танка лобовой броней начали сталкивать скопление техники на болотистую низину. Часть подминали гусеницами. Позади нас оставался проутюженный гусеницами, вымощенный спрессованным металлом проезд для бригады. Приближаясь к середине пробки, как на нашем танке порвалась гусеница, и он почти сошел с нее. Гусеница оказалась впрессованной в горячий металл подмятой техники. Общепринятыми способами соединить гусеницы было невозможно. Такая попытка привела бы к разрыву гусеницы еще на одном танке. Командир машины засыпал экипаж вопросами: что делать? Все понимали, что бригада ждет расчистки пути. Вместо ответа на вопрос я попросил водителя дать лом. С трудом вытащили из металла три трака. Траки были горячие. В варежках отсоединяли их и устанавливали на танк. Так по два-три трака собрали и соединили гусеницы на машинах.

Вторая половина пробки была не так плотной. Расчистка дороги пошла быстрее. Наконец передали в штаб - путь свободен! Головной отряд продолжил разведку. На повышенной скорости прошли на подъеме до километра. Дорога поворачивала вправо, а прямо - ограждение из колючей проволоки.

На возвышенной площадке за ограждением полтора-два десятка землянок, из которых валил черный дым. Развернулись вправо. Наша машина подошла к складу, закрытому на замок. Решили проверить - не заминировано ли строение. Осмотрели его, а затем лобовой броней танка открыли ворота. Это оказался продовольственный склад, загруженный справа и слева от проезда ящиками, коробками, сложенными в штабеля высотой 3-4 метра. Проехали через склад и сообщили в штаб об армейском складе продовольствия и о том, что он оказался не заминированным. В это время танки бригады уже проходили расчищенный нами участок дороги.

Одна из машин разведки установила, что в землянках горели винные погреба противника. Еще не сгорели деревянные перекрытия землянок, покрытых дерном. Видно было, что землянки были подожжены перед нашим прибытием. Отступающие не успели поджечь склад продовольствия. Противника мы не обнаружили, но поняли, что преследуем его по пятам.

Взвод вышел на дорогу. Вскоре в зарослях полярного леса обнаружили склад. Это был склад боеприпасов. Осмотрели склад. Обнаружили только полторы бочки с горючим да рассыпанные патроны. Сделали еще бросок, обнаружили второй склад, в котором были только остатки пороха в бочках. - Так вот зачем горные егеря устроили свалку на дороге, - поняли мы. Спешно отходят на рубежи к Петсамо, эвакуировали боеприпасы, даже продсклад не успели эвакуировать или поджечь, увидев приближающийся передовой отряд танкистов.

В этом месте передовой отряд соединился с основными силами бригады. Танкистам предстояло ожесточенная битва по разгрому противника на подступах и в самом городе Петсамо.

Группа танков бригады прошла несколько десятков километров вглубь Норвегии, чтобы убедиться, не отошли ли туда горные егеря. Противника не обнаружили. Местные жители подтвердили, что противник на юг не отходил, но пытался уйти на баржах и судах водным путем.

На изношенных до предела танках вернулись в Петсамо, где оставили танки и часть личного состава. Нам выдали новые белые монгольские полушубки и на грузовых машинах мы выехали по Мишкинскому шоссе через Мурманск на станцию Кола. На обратном пути скалистая местность еще раз напомнила о себе. 

Не только для танков опасен гололед среди скал и каменистых осыпей, особенно на уклонах и подъемах. Мы на трех грузовиках спускались по обледенелой дороге у скалы. Справа уклоном простирались каменистые осыпи. Впереди поворот налево под углом девяносто градусов. При спуске машины вело то вправо на осыпи, то влево на скалу. Водители тормозили только двигателем, вели машины на минимальной скорости. В конце скалы повернуть влево не удалось, передние колеса скользили по льду, а машина шла вперед на осыпи валунов и камней. Кузов бросало в стороны, несколько танкистов из первой машины выбросило за борт.

Так же скатились на осыпи еще две автомашины. Командир роты, Хохлов, смеясь, шутил: "Смотрю, вас в белых полушубках так растрепало, что вы выглядели как цыплята в лукошке!" Одну за другой вытащили машины на дорогу и продолжили путь.

В Коле расположились на скалистой возвышенности. В камне выдолбили подобие землянок, над которыми установили палатки. Здесь и провели полярную ночь. Октябрьская железная дорога была до предела перегружена. Пришлось ждать.